Далекое-близкое
Социальная политика коммунистов не ошибка. Это – преступление. Общество, построенное на демагогии и жесточайшей эксплуатации, не может нормально развиваться. Пример тому – судьба многих российских моногородов. Особенно – северных. Таких, например, как Инта.
Инта возникла не как поселение для людей, а как военно-экономический проект. Люди в этом проекте были только дешевой рабсилой. Чуть позже Инта превратилась в источник снабжения блокадного Ленинграда углем. Но блокада закончилась. Закончилась война. Закончились жесточайшие сталинские репрессии. А город остался. Люди остались. И за прошедшие со дня Великой Победы десятилетия коммунистический режим так и не смог создать для северян ни будущего, ни настоящего. В проекте коммунистов места для людей не нашлось…
Семьдесят лет назад, в январе 1941 года, автор публикуемых сегодня воспоминаний, бывший сталинский зек П.В. Аксенов замерзал в лагерном пункте "Рудник Большая Инта". Судьбой ему дано было выжить, вынести все и записать увиденное на бумагу.
Забывать об этом нельзя. Почему споры вокруг плановой экономики и непримиримые разногласия идейных противников обязательно заканчиваются лагерями смерти и каторжными работами? Этот вопрос мы адресуем не столько нашим читателям, сколько нынешним активистам КПРФ, утверждающим, что не было бы ГУЛАГа, не было бы нынешней промышленности Республики Коми. Это не так: экономические проекты должны реализовываться для людей. И – точка! Иначе страдания людей растягиваются на десятилетия.
Зимовка в брезентовых палатках
"В палатке было темно, холодно и страшно. Политические, урки и всякие другие люди были перемешаны… Центром жизни была железная бочка из-под керосина, превращенная в печку. Она топилась круглосуточно, но обогревала лишь небольшое пространство. Вокруг нее сидели и лежали почти одни и те же - "актив" воровского мира. Там решались такие животрепещущие вопросы, как изъятие хлебных паек у "мужиков" и "контриков". Воровать что-нибудь более существенное было нечего, вот и пришлось грабить пайки. Ежедневно происходили жестокие бои. Голодные "мужики" и "контрики" нередко сами нападали на блатных, избивали их и отбирали награбленные запасы.
…Двойные нары по обеим сторонам палатки уложены людьми впритирку. Множество людей валялось под нарами и на бревенчатом полу в проходах. Невыносимый холод и ветры насквозь продували кое-как собранную палатку. Единственным источником света был фитилек в железной банке, светивший издалека наподобие кошачьего глаза. По утрам умывались на улице у жестяной бочки. Каждому отпускалась небольшая кружка ледяной воды, примерно граммов двести. Для многих воды не хватало, мылись снегом».
Таскал все с собой на работу
«В палатке нельзя было оставлять никаких вещей, и потому каждый, уходя на работу, забирал с собой все свое "добро". В моем хозяйстве самыми дорогими вещами были котелок, эмалированная кружка, ложка и тряпка, заменяющая полотенце. Больше никаких вещей у меня не было. И я таскал эти драгоценности на работу, с работы, ну и, разумеется, на кухню, когда шел за едой…
Зима 1940-1941 года даже для нашего Заполярья была очень суровой… Лагерь оказался неподготовленным. Огромное количество поступивших в лагерь контингентов негде было размещать, нечем кормить, не во что одевать и обувать. Все это вело к развалу лагерного хозяйства, срыву планов строительства шахт и, что особенно важно, - к массовой гибели людей... Оставшиеся пока в живых были настолько слабы, что рассчитывать на их "трудовые порывы" администрация лагеря не могла.
…После того, как основная масса зеков выходила на работу, армия нарядчиков и вохровцев расходилась по всем "точкам" в поисках отказников, симулянтов и просто лентяев. Отказники и симулянты расползались по всем темным местам, чтобы скрыться от нарядчиков и вохровцев, но их находили и вытаскивали из пустых железных и деревянных бочек, из тайных углов под нарами, из-под штабелей дров, строительных материалов, из-под куч снега и разных других спасительных мест. Их брали за шиворот и волокли к вахте».
Иван Семенович на «доводе»
«Тех, кто отказывался переставлять ноги, валили на снег и волоком за ноги тащили к вахте. У вахты их встречали комендант лагпункта Иван Семенович Бузин и его помощники.
…Лагерь размещался наподобие кремля на высоком холме, господствующем над окрестными распадками, лесотундрой и просто тундрой. Такое положение лагеря облегчало вывод на работу отказников и симулянтов. Делалось это так. Два служителя комендатуры под руки подводили или подтаскивали симулянтов к воротам и ставили лицом к внешнему миру. Иван Семенович почти моментально со словами: "С богом!" делал два сильных и очень ловких толчка - руками в затылок симулянта и коленкой под зад. Симулянт падал и, кувыркаясь, скатывался вниз…
Эта операция носила название "довод". Смысл ее заключался в том, что лагерь, являясь поставщиком рабочей силы для хозяйственных организаций, получал с них оплату не за выработку, а за выведенное за ворота количество зеков. Таким образом, эти выведенные или вынесенные за пределы зоны зеки считались работающими, хотя в действительности они не работали, а многих из них приволакивали к концу рабочего дня в зону мертвецами».
Командировка Алимбекова
«С каждым днем количество мертвецов возрастало. При комендатуре организовали специальную бригаду по сбору и захоронению умерших. Их ежедневно собирали по всей территории лагпункта, в том числе и в стационаре, и доставляли из всех мест, где зеки умирали на работе или по пути на работу. Там же рядом с комендатурой создали ограждение, в котором складировали мертвецов…
Бригада Бузина "обрабатывала" умерших. Уточняли фамилии и имена, заносили в книгу, привязывали бирку к большому пальцу ноги и вывозили... Захоронение носило условный характер. Глубоких могил не копали, чуть-чуть прикрывали землей, засыпали снегом, с таким расчетом, чтобы весной унесли их волны Инты...
Главный врач стационара зек Алимбеков визировал все эти смерти. А лагерный народ прозвал место захоронения зеков "командировкой Алимбекова". Оформление фактов смерти и запись их в журнал делались не из гуманных и летописных соображений, а по деловым основаниям. Это нужно было, главным образом, в качестве отчетных данных расхода "рабочей силы" наравне с расходами строительных материалов и других "товарно-материальных ценностей". Начальники лагерей, в которых происходила массовая гибель зеков, получали выговора, понижения в должности, увольнения и, в некоторых случаях, отдавались под суд не потому, что они показали себя античеловеками, а за бесхозяйственность, беззаботность, неразумную трату "рабсилы".
Из сборника "Город на Большой Инте"(Автор-составитель Любовь Никитична Малофеевская, основатель и первый директор Интинского краеведческого музея, Почетный гражданин города), 2004 г.
…Советский Союз был не единственной северной страной. Но нигде Север не «развивали» таким варварским способом, как у нас. Преемница Сталина, КПРФ, любит порассуждать о патриотизме и справедливости. Но что мы слышим от нынешних коммунистов? Только одно: они мечтают выбраться из созданного ими когда-то города. Они не видят перспектив развития и готовы ринуться в любой регион, бросив всё и всех. И вся их политическая демагогия, все их громкие декларации сводятся к одному – к желанию занять какую-нибудь должность и выбраться из умирающих моногородов. Это – тоже проект. И снова – люди лишь инструмент решения их проблем. Такие вот у нас коммунисты…
…Двойные нары по обеим сторонам палатки уложены людьми впритирку. Множество людей валялось под нарами и на бревенчатом полу в проходах. Невыносимый холод и ветры насквозь продували кое-как собранную палатку. Единственным источником света был фитилек в железной банке, светивший издалека наподобие кошачьего глаза. По утрам умывались на улице у жестяной бочки. Каждому отпускалась небольшая кружка ледяной воды, примерно граммов двести. Для многих воды не хватало, мылись снегом».
Таскал все с собой на работу
«В палатке нельзя было оставлять никаких вещей, и потому каждый, уходя на работу, забирал с собой все свое "добро". В моем хозяйстве самыми дорогими вещами были котелок, эмалированная кружка, ложка и тряпка, заменяющая полотенце. Больше никаких вещей у меня не было. И я таскал эти драгоценности на работу, с работы, ну и, разумеется, на кухню, когда шел за едой…
Зима 1940-1941 года даже для нашего Заполярья была очень суровой… Лагерь оказался неподготовленным. Огромное количество поступивших в лагерь контингентов негде было размещать, нечем кормить, не во что одевать и обувать. Все это вело к развалу лагерного хозяйства, срыву планов строительства шахт и, что особенно важно, - к массовой гибели людей... Оставшиеся пока в живых были настолько слабы, что рассчитывать на их "трудовые порывы" администрация лагеря не могла.
…После того, как основная масса зеков выходила на работу, армия нарядчиков и вохровцев расходилась по всем "точкам" в поисках отказников, симулянтов и просто лентяев. Отказники и симулянты расползались по всем темным местам, чтобы скрыться от нарядчиков и вохровцев, но их находили и вытаскивали из пустых железных и деревянных бочек, из тайных углов под нарами, из-под штабелей дров, строительных материалов, из-под куч снега и разных других спасительных мест. Их брали за шиворот и волокли к вахте».
Иван Семенович на «доводе»
«Тех, кто отказывался переставлять ноги, валили на снег и волоком за ноги тащили к вахте. У вахты их встречали комендант лагпункта Иван Семенович Бузин и его помощники.
…Лагерь размещался наподобие кремля на высоком холме, господствующем над окрестными распадками, лесотундрой и просто тундрой. Такое положение лагеря облегчало вывод на работу отказников и симулянтов. Делалось это так. Два служителя комендатуры под руки подводили или подтаскивали симулянтов к воротам и ставили лицом к внешнему миру. Иван Семенович почти моментально со словами: "С богом!" делал два сильных и очень ловких толчка - руками в затылок симулянта и коленкой под зад. Симулянт падал и, кувыркаясь, скатывался вниз…
Эта операция носила название "довод". Смысл ее заключался в том, что лагерь, являясь поставщиком рабочей силы для хозяйственных организаций, получал с них оплату не за выработку, а за выведенное за ворота количество зеков. Таким образом, эти выведенные или вынесенные за пределы зоны зеки считались работающими, хотя в действительности они не работали, а многих из них приволакивали к концу рабочего дня в зону мертвецами».
Командировка Алимбекова
«С каждым днем количество мертвецов возрастало. При комендатуре организовали специальную бригаду по сбору и захоронению умерших. Их ежедневно собирали по всей территории лагпункта, в том числе и в стационаре, и доставляли из всех мест, где зеки умирали на работе или по пути на работу. Там же рядом с комендатурой создали ограждение, в котором складировали мертвецов…
Бригада Бузина "обрабатывала" умерших. Уточняли фамилии и имена, заносили в книгу, привязывали бирку к большому пальцу ноги и вывозили... Захоронение носило условный характер. Глубоких могил не копали, чуть-чуть прикрывали землей, засыпали снегом, с таким расчетом, чтобы весной унесли их волны Инты...
Главный врач стационара зек Алимбеков визировал все эти смерти. А лагерный народ прозвал место захоронения зеков "командировкой Алимбекова". Оформление фактов смерти и запись их в журнал делались не из гуманных и летописных соображений, а по деловым основаниям. Это нужно было, главным образом, в качестве отчетных данных расхода "рабочей силы" наравне с расходами строительных материалов и других "товарно-материальных ценностей". Начальники лагерей, в которых происходила массовая гибель зеков, получали выговора, понижения в должности, увольнения и, в некоторых случаях, отдавались под суд не потому, что они показали себя античеловеками, а за бесхозяйственность, беззаботность, неразумную трату "рабсилы".
Из сборника "Город на Большой Инте"(Автор-составитель Любовь Никитична Малофеевская, основатель и первый директор Интинского краеведческого музея, Почетный гражданин города), 2004 г.
…Советский Союз был не единственной северной страной. Но нигде Север не «развивали» таким варварским способом, как у нас. Преемница Сталина, КПРФ, любит порассуждать о патриотизме и справедливости. Но что мы слышим от нынешних коммунистов? Только одно: они мечтают выбраться из созданного ими когда-то города. Они не видят перспектив развития и готовы ринуться в любой регион, бросив всё и всех. И вся их политическая демагогия, все их громкие декларации сводятся к одному – к желанию занять какую-нибудь должность и выбраться из умирающих моногородов. Это – тоже проект. И снова – люди лишь инструмент решения их проблем. Такие вот у нас коммунисты…
Душевно написано. А выход то какой? Переселение или реанимация?
ОтветитьУдалить